Критики называли Ивана Саввича Никитина (1824–1861) мастером русского поэтического пейзажа. Родился и жил в Воронеже, в 1841 году по настоянию отца по ступил в Воронежскую духовную семинарию, в 1843 его исключили за систематические прогулы. В 1844 отец назначил Ивана управляющим постоялого двора, и на этой должности он пробыл до конца жизни. В 1859 в центре Воронежа Никитин приобрел здание и открыл в нем книжную лавку, читальный зал которой стал популярным местом встреч литературной общественности города.
Стихи Никитин начал писать еще в семинарии и со временем стал одним из немногих поэтов губернии, чьи произведения публиковали столичные газеты и журналы. Многие стихотворения Ивана Саввича стали романсами и песнями. Впоследствии авторство многих из них часто стало считаться народным, в том числе и знаменитой песни Никитина «Ехал из ярмарки ухарь – купец».
Предлагаем вниманию читателей несколько стихотворений И. С. Никитина.
Стихи Никитин начал писать еще в семинарии и со временем стал одним из немногих поэтов губернии, чьи произведения публиковали столичные газеты и журналы. Многие стихотворения Ивана Саввича стали романсами и песнями. Впоследствии авторство многих из них часто стало считаться народным, в том числе и знаменитой песни Никитина «Ехал из ярмарки ухарь – купец».
Предлагаем вниманию читателей несколько стихотворений И. С. Никитина.
Воспоминание о детстве
Однообразно и печально
Шли годы детства моего:
Я помню дом наш деревянный,
Кусты сирени вкруг него,
Подъезд, три комнаты простые
С балконом на широкий двор,
Портретов рамы золотые,
Разнохарактерный узор
Причудливых изображений
На белом фоне потолков
Счастливый плод воображенья
Оригинальных маляров,
Лампадку перед образами,
Большой диван и круглый стол,
На нем часы, стакан с цветами.
Под ним узорчатый ковер…
С каким восторгом я встречал
Час утра летнею порою,
Когда над сонною землею
Восток безоблачный пылал
И золотистыми волнами,
Под дуновеньем ветерка,
Над полосатыми полями
Паров вставали облака!
С какой-то тайною отрадой
Глядел я на лазурь небес.
На даль туманную и лес
С его приветливой прохладой,
На цепь курганов и холмов,
На блеск и тень волнистой нивы,
Шли годы детства моего:
Я помню дом наш деревянный,
Кусты сирени вкруг него,
Подъезд, три комнаты простые
С балконом на широкий двор,
Портретов рамы золотые,
Разнохарактерный узор
Причудливых изображений
На белом фоне потолков
Счастливый плод воображенья
Оригинальных маляров,
Лампадку перед образами,
Большой диван и круглый стол,
На нем часы, стакан с цветами.
Под ним узорчатый ковер…
С каким восторгом я встречал
Час утра летнею порою,
Когда над сонною землею
Восток безоблачный пылал
И золотистыми волнами,
Под дуновеньем ветерка,
Над полосатыми полями
Паров вставали облака!
С какой-то тайною отрадой
Глядел я на лазурь небес.
На даль туманную и лес
С его приветливой прохладой,
На цепь курганов и холмов,
На блеск и тень волнистой нивы,
На тихо спящие заливы
В зеленых рамах берегов.
Дитя степей, дитя свободы,
В пустыне рос я сиротой,
И для меня язык природы
Одной был радостью святой…
Зато как скучен я бывал,
Когда сырой туман осенний
Поля и дальние деревни,
Как дым свинцовый, одевал,
Когда деревья обнажались
И лился дождь по целым дням,
Когда в наш дом по вечерам
Соседи шумные сбирались,
Бранили вечный свой досуг,
Однообразный и ленивый,
А самовар, как верный друг,
Их споры слушал молчаливо
И пар струистый выпускал
Иль вдруг на их рассказ бессвязный
Какой-то музыкою странной.
Как собеседник, отвечал…
В ту пору, скукою томимый,
От шума их я уходил
И ночь за книгою любимой,
Забытый всеми, проводил,
Иль слушал няни устарелой
О блеске чудных царств и гор
Одушевленный разговор
Во мраке залы опустелой.
В зеленых рамах берегов.
Дитя степей, дитя свободы,
В пустыне рос я сиротой,
И для меня язык природы
Одной был радостью святой…
Зато как скучен я бывал,
Когда сырой туман осенний
Поля и дальние деревни,
Как дым свинцовый, одевал,
Когда деревья обнажались
И лился дождь по целым дням,
Когда в наш дом по вечерам
Соседи шумные сбирались,
Бранили вечный свой досуг,
Однообразный и ленивый,
А самовар, как верный друг,
Их споры слушал молчаливо
И пар струистый выпускал
Иль вдруг на их рассказ бессвязный
Какой-то музыкою странной.
Как собеседник, отвечал…
В ту пору, скукою томимый,
От шума их я уходил
И ночь за книгою любимой,
Забытый всеми, проводил,
Иль слушал няни устарелой
О блеске чудных царств и гор
Одушевленный разговор
Во мраке залы опустелой.
Не осталося
Мне от батюшки
Палат каменных,
Слуг и золота.
Он оставил мне
Клад наследственный:
Волю твердую,
Удаль мощную.
С ними молодцу
Всюду весело:
В горе, в черный день
Соловьем поешь!
При нужде-беде
Смотришь соколом,
Под грозой, в бою
Улыбаешься.
И мила душе
Доля всякая,
И весь белый свет
Раем кажется!
Мне от батюшки
Палат каменных,
Слуг и золота.
Он оставил мне
Клад наследственный:
Волю твердую,
Удаль мощную.
С ними молодцу
Всюду весело:
В горе, в черный день
Соловьем поешь!
При нужде-беде
Смотришь соколом,
Под грозой, в бою
Улыбаешься.
И мила душе
Доля всякая,
И весь белый свет
Раем кажется!
КНЯЗЬ ЮРИЙ